Сонник КатчинскогоОбычно мне снится два-три вида Крымских снов.
Сон-путешествие, когда я куда-то еду или плыву побережьем. Там всегда есть запутанная Феодосия (что правда, ибо в Феодосии надо пожить и походить пешком, чтобы ощутить ее линейность), извилистые дороги (тоже правда) и река где-то между Ялтой и Севастополем. Как видно, отделяющая границу хорошо разведанного мира и мира малопознанного.
Сон-сказка, всегда в нашем поселке. Есть дорога от кафе Маяк, есть тенистые пятиэтажки ближе к заводу. Видимо, виноград, увивающий их стены, толкает меня на ассоциации с Востоком, поэтому за домами вместо завода начинаются роскошные сады. Иногда там даже можно встретить принца. В этом мире я всегда умею летать. И не только. Вообще, я называю такое "изменяемый мир", когда законы природы (а подчас и здравого смысла) легко попираются по одной лишь моей мысли.
Третий вид Крымских снов является, так сказать, подвидом первых двух. Это сон-кошмар. Они чаще всего снятся зимой и ранней весной, в то время, когда воспоминания о предыдущем лете уже потускнели вместе с загаром, а задумываться о новом еще рано. Дело происходит в Крыму. Со мной или кем-то еще все время что-то приключается, мы бегаем, летаем, делаем много дел. И вот, все готово, пора уезжать, и я вдруг отчетливо осознаю, что ни разу не купалась. Ну просто не было времени. И такая тоска сразу охватывает, что я просыпаюсь в холодном поту и лихорадочно даю себе обещания следующим летом каждый день по три раза, чтобы уж наверняка накупаться на целый год вперед.
Сон же, приснившийся мне сегодня, совершенно нетипичен. Он был наполнен смятением и тягучей тоской. Мне снилось, что я в этом году поехала в Крым, но не одна, а с целой толпой людей. Там была компания Фой-Тик-Гарди, мои универские знакомые, несколько хористов. Человек, наверно, 10-12. Я ехала, преисполненная хозяйственного чувства ответственности. А когда мы прибыли, то нашли полузаброшенный дом (смесь образов Крыма и старого огорода, почему-то), заваленный всяким хламом. Я начала привычную хозяйскую работу по разборке завалов и расселению, но неудовлетворенность этой разношерстной компании, тщательно скрываемая, все равно была ощутима почти физически. Не было хорошей международной связи (правда, в доме ее и нет, только на балконе неплохо ловит), проход в дом чем-то заставлен, так что добираться до входной двери приходится как сквозь лабиринт, ключи плохо подходят, ночных клубов и прочих развлечений нет (в общем-то, никто и не обещал), дороги запутанные (хотя, если разобраться...). Я бегала с этими людьми, как могла, но все равно мне было очень неспокойно. Особенно четко это выразилось, когда мы на маршрутке проезжали по Керченскому шоссе мимо пляжа. Я так рвалась на море - бросить все и окунуться в эти теплые пенные волны - но остальные только брезгливо отвернулись и стали спрашивать, долго ли еще ехать-идти до дома. И я, исполняя хозяйский долг, осталась.
Хотя, конечно, назвать меня хозяйкой в полной мере нельзя. Это был тоже один из болезненных моментов сна. После небольшого отдыха я выглянула в окно и увидела, как рабочие (о, образы рабочих, коробок-голубятен и тети Люды связаны навсегда) раскурочили забор и возводят под окнами какую-то конструкцию, похожую на площадку под столики кафе (что, конечно, преувеличение, ибо наш участок таких больших границ с улицей не имеет). Ой, что тут было. Я вылетела из дома пулей, я так орала, что даже в реальности проснулась с хрипотцой. Что творите?! Частная собственность! Да кто дал вам право?! Убирайтесь немедленно и все верните, как было! Они ушли, посмеиваясь. А я, только отдышавшись, осознала, что это уже не мой дом. И земля не моя. И как бы мне ни было грустно смотреть на этот вандализм, я ничего не могу сделать.
Хозяйка без дома. Король без королевства. Вот как я чувствовала себя на протяжении всего сна.
Даже не знаю, как я это переживу, когда приеду. И - да - я, скорее всего, поеду одна. Все, больше ни за чьи впечатления не хочу нести ответственность.